kipchatov.ru

Баллада о телефонах – это 10-ый параграф 5-ой главы знаменитой книги Михаила Восленского “Номенклатура”. Книга знаменитая, но среди политологов, историков и обществоведов. И гораздо больше известна на западе, чем у нас. Книга написана еще  до перестройки и тогда же была запрещена. Позже она стала доступна, но тогда мы зачитывались художественными книгами, толстыми журналами и засматривались боевиками. И “Номенклатура” прошла мимо многих из нас.

Я позволяю себе без разрешения владельцев авторских прав опубликовать главу о телефонах  целиком, без купюр. Здесь речь идет о близких нам номенклатурных связях типа “электронного правительства” с использованием только телефонов, украшенных гербами. Все это было до перестройки, до Интернета и потому – уже история. История, которая неумолимо возвращается и окутывает нас знакомой бодростью новостей про наводнения у них, строительство новых деревень у нас и прочих сюрреалий.

Чтобы ощутить будущее, стоит просто повторить пройденное, перечитать и переосмыслить.  И лучше это делать по талантливым источникам.

Ниже маленький кусочек умнейшей и очень интересной книги. Кто не знает – знакомьтесь. Текст приводится по изданию И.Захарова, Москва, 2005 год. ISBN 5-815-049-6. Еще год назад эту книгу можно было свободно купить.  Ищите, читайте, “Номенклатура” того стоит. А пока большая цитата – Баллада о телефонах.

Баллада о телефонах

Долголетний председатель Советского комитета защиты мира и секретарь  Союза  писателей  СССР,  веселый  и циничный Николай Семенович   Тихонов   назвал   свое   чаще   всего   цитируемое стихотворение  “Балладой  о гвоздях”. В ней воспеты несгибаемые большевики, из которых, по мнению автора, можно было бы  делать самые прочные в мире гвозди.

Придворный  поэт  польстил  номенклатурщикам. Воспевать их надо в балладе не о гвоздях, а о телефонах.

Принимая  в  своем  кремлевском  кабинете  корреспондентов “Штерна”, Л. И. Брежнев с гордостью показал им телефоны. Это не пришло   бы   в  голову  западному  политику,  но  было  вполне естественно для главы советского класса номенклатуры.

Телефоны  —  это  символ  статуса  номенклатурного  чина, предмет   его  гордости.  В  кабинетах  западных  руководителей советского человека всегда поражает отсутствие такого  символа, материализующегося  в  виде телефонного столика со столпившейся кучкой телефонов, почему-то напоминающей стадо слонов.

У высокопоставленных номенклатурщиков — шесть  телефонов. Это,  во-первых,  два  телефона, соединяющиеся через секретаря: городской и внутренний. Это, далее, два прямых  телефона  (тоже городской  и внутренний), разговор по которым секретарь слушать не может. Это, наконец, особая гордость номенклатурщика — два телефона специальных правительственных линий: “вертушка” и ВЧ. В  некоторых учреждениях (например, в МИД СССР) “вертушки” и ВЧ аляповатые, выдержанные в  помпезно-бюрократическом  вкусе номенклатуры  телефонные  аппараты с гербом Советского Союза. К чести ЦК КПСС надо сказать, что там аппараты обычные.

Существует также военная телефонная линия.

И, наконец, особо ответственные  номенклатурщики  получили аппарат  прямой  связи с главой своего класса. Главный редактор “Известий”  с  гордостью  показал  по  телевидению  телефон   с табличкой “Горбачев”.

Хотя  в  кремлевском  кабинете  Ленина  скромно  стоят два старомодных телефона,  эра  телефонного  величия  была  открыта именно  Ильичем.  Это  он придумал (чтобы телефонистки не могли подслушивать разговоры  кремлевской  “верхушки”)  установить  в Кремле  небольшую автоматическую телефонную станцию (АТС). В ту пору  телефоны  с  диском  были   технической   новинкой:   они отличались  от  обычных  аппаратов с ручкой и получили название “вертушка”.  Хотя  давно  уже  все  телефонные  станции   стали автоматическими,   название   сохранилось.   И  не  только  как разговорное, но и как официальное обозначение правительственного  телефона:  в служебных списках телефонов ЦК КПСС перед номерами “вертушек” стоит буква “в”.  Сохранилось  и название “АТС Кремля” (а с ним и другое, менее распространенное наименование  “вертушки” – “кремлевка”), хотя официально эта правительственная телефонная линия обозначается как  телефонная станция  КГБ  СССР.  При чем тут КГБ? При том, что ему поручено техническое обслуживание линий, а главное — наблюдение за тем, чтобы никто посторонний не мог к ней подключиться.

ВЧ —  это  правительственная  высокочастотная  телефонная линия дальней связи. Аппараты ВЧ находятся в высших партийных и правительственных  учреждениях Москвы, республиканских, краевых и областных центров СССР, в также  в  советских  посольствах  в социалистических  странах. В несоциалистических странах ВЧ нет, так  как  нельзя  установить   охрану   линий   от   возможного подключения:  когда в 1955 году закончилась советская оккупация в Австрии, была демонтирована и линия ВЧ,  проложенная  в  свое время  в  аппарат  верховного  комиссара  СССР в Австрии (отель “Империал” в Вене) и в штаб  группы  войск  (в  Бадеве).  Ввиду огромных  расстояний,  на  которые  раскинулось  линия  ВЧ,  ее телефонная станция не автоматическая: вы  поднимаете  трубку  и говорите  оператору,  с  каким  городом и чьим аппаратом ВЧ вас соединить.

Счастливый обладатель “вертушки” получает ежегодно красную книжечку карманного формата — список  абонентов.  В  списке  в алфавитном  порядке  стоят  фамилии,  имена  и  отчества,  а  в некоторых  случаях  —  наименование  ведомства  (это  делается обязательно,  если  в списке встречаются однофамильцы, а иногда по  каким-то  другим   причинам).   Должности   и   адреса   не указываются.    Все    номера    московских    “вертушек”    — четырехзначные, то есть теоретически их может  быть  поставлено 9999, но в действительности число абонентов станции в несколько раз меньше.

Есть  неписаное  правило,  что  на  звонок  по  “вертушке” отвечает лично ее владелец, называя свою  фамилию.  Так  делают даже   члены   Политбюро.   Если  сам  номенклатурный  владелец “вертушки” — скажем, товарищ Иванов — отсутствует  или  очень занят,  к  “вертушке”  подходит его помощник или его секретарь, говоря:   “Аппарат   товарища   Иванова”.   У   более    важных номенклатурных  лиц  на  столе  у  секретаря стоит параллельный аппарат “вертушки”, но  переключать  ее  на  аппарат  секретаря может  только  сам номенклатурщик; у чинов пониже параллельного аппарата нет, так  что  секретарша  в  отсутствие  шефа  должна бегать  в  его  кабинет,  чтобы  отвечать на звонки “вертушки”. Звонить по чужой “вертушке” (особенно, если у  звонящего  своей вообще  нет)  хотя  формально не запрещено, но считается дурным тоном.

Несколько иначе обстоит дело с ВЧ. Аппаратов этих мало,  а они   используются   не   только   для  общения  между  важными номенклатурщиками — их обладателями, но и для передачи деловых сообщений и переговоров по всевозможным  срочным  вопросам  (по обычной  телефонной  сети дозвониться в другой город Советского Союза бывает трудно). Соответственно ВЧ пользуются  не  столько сами    руководящие   номенклатурные   вельможи,   сколько   их подчиненные — непосредственные исполнители. По  ВЧ  передаются также   многочисленные   правительственные  телефонограммы,  на номенклатурном жаргоне именуемые “вечеграммами”.

Страсть к “вертушкам” распространилась на  весь  Советский Союз  и  зависимые  от него соцстраны. В столице каждой союзной республики, в каждом  краевом  и  областном  центре  есть  свои “вертушки”.  Аналогичные  “вертушке” правительственные телефоны были заведены в соцстранах, во всяком случае в европейских, где я ими не раз пользовался.

Больше того: страсть к тому,  чтобы  говорить  по  некоему особому  телефону,  недоступному  простым  смертным,  привела к возникновению  начальственных  “вертушек”   даже   в   масштабе отдельных  учреждений. Приведу пример. Советское Информбюро при Совете Министров СССР было в годы войны  размещено  в  особняке бывшего  германского посольства на улице Станиславского, дом 10 (потом там находилось посольство ГДР). Телефоны  оставшейся  от немцев   внутрипосольской   АТС   были  поставлены  руководству Совинформбюро:  начальнику,  его  замам  и  помощнику,  главным редакторам   и  заведующим  отделами  —  и  стали  именоваться “вертушками”  (кремлевская  “вертушка”  и  ВЧ  были  только   у начальника   Совинформбюро).  Хотя  была  эта  “псевдовертушка” совершенно не нужна, при переезде Совинформбюро в другое здание — на улицу Жданова, 21,–  посольская  телефонная  линия  была перенесена  туда:  предпочли  оставить  без нее посольство ГДР, въезжавшее  в  особняк  на  улице  Станиславского,  чем  лишить начальство   Совинформбюро  “вертушки”  —  этого  символа  его превосходства над рядовыми сотрудниками.

То же элитарное мышление номенклатуры отразилось в истории телефонов ЦК КПСС.

Там не было необходимости вводить для  начальства  местный суррогат   кремлевской  “вертушки”:  она  сама  стоит  во  всех начальственных кабинетах, включая кабинеты заведующих секторами и консультантов. Между собой эти  чины  перезваниваются  всегда только по “вертушке”, даже когда просто договариваются, скажем, пойти  вместе  в буфет. Это неписаное правило: номенклатурщик с “вертушкой” не может позвонить другому обладателю “вертушки” по обычному телефону, не вызвав подозрения в наигранной скромности или  в  демонстративном  пренебрежении  к  предоставленным  ему возможностям, то есть в вольнодумстве.

Проблема в ЦК КПСС была другая: как выделить на телефонном поприще  весь  аппарат  ЦК, состоящий сплошь из номенклатуры, и отделить его от недостойных. При переводе московских  телефонов на  автоматическую  связь  эта  проблема  была решена созданием особой АТС с  индексом  К-6  (впоследствии  296).  К  ней  были подключены  телефоны Кремля, ЦК и МК партии, НКВД и Наркоминдел СССР, то есть тех ведомств, где ответственные сотрудники — все без  исключения  члены  класса   номенклатуры.   Номенклатурная телефонная   сеть   К-6  была  поставлена  под  надзор  органов безопасности, технически обслуживалась с особой тщательностью и пережила в неприкосновенности все остальные АТС  Москвы:  после войны  их  пришлось переделать, при этом они были переведены на сигнал высокого тона, как в западных телефонах, а, набрав номер с индексом 296, любители ностальгии могли до начала 70-х  годов с умилением слушать басистый довоенный гудок.

С  разрастанием  номенклатурных  аппаратов и их телефонной сети были переключены на другие индексы: Кремль и Лубянка  (КГБ и  МВД  СССР)  – на 224, МИД СССР — на 244. Славный индекс 296 остался за ЦК и МК КПСС, как  принято  говорить  —  за  Старой площадью.

На  протяжении  многих  лет  линия  К-6  была одновременно внутренней и городской: ее абоненты звонили друг другу, набирая номера без индекса К-6 (правда,  это  было  возможно  только  в пределах  каждого данного учреждения: звоня из ЦК в Кремль, МИД или КГБ, надо было набирать номер полностью); чтобы позвонить в город, надо было набрать “9”. Эта — теперь повсюду обычная  — процедура  была  в  Москве  долгое время технической новинкой и соответственно  приятно   выделяла   номенклатурных   абонентов станции К-6.

В  60-х годах это перестало быть новинкой, и в аппарате ЦК стали  раздаваться  голоса  о  том,  что-де,  конечно  же,   по соображениям   безопасности   —  от  подслушивания  внутренних телефонных  разговоров  на  Старой  площади  —  надо  отделить внутреннюю  линию  от  городской.  Речь  шла,  разумеется, не о безопасности  (линия   К-6   спокойно   пережила   даже   самые истерические   времена   шпиономании),   речь   шла  о  желании номенклатурщиков,  не  имеющих  “вертушек”,   все   же   как-то отличаться  от  сотрудников  других учреждений. Этому законному желанию пошли навстречу: с начала 70-х годов АТС 296 превращена во внутреннюю АТС ЦК и МК  КПСС,  всем  сотрудникам  поставлены городские  телефоны  с  индексом  206,  а  бывший  К-6  стал их “вертушкой” для общения с равными себе, высоко вознесенными над простыми советскими гражданами.

По “вертушке” и ВЧ разрешается говорить о делах, связанных с партийной,  государственной  и  военной  тайной.   Под   этим предлогом  установлены “вертушки” на квартирах и дачах членов и кандидатов в члены Политбюро и секретарей ЦК КПСС, заместителей Председателя  Совета  (а   ныне   Кабинета)   Министров   СССР, руководящих   лиц   КГБ,   МВД   и   Вооруженных  Сил  СССР.  В действительности это лишь формальная мотивировка предоставления верхушке  класса  номенклатуры   дополнительного   символа   ее статуса.  Таким же символом служат радиотелефоны, установленные в персональных машинах членов этой верхушки.  Вести  какие-либо секретные   переговоры   по  радиотелефону,  как  известно,  не рекомендуется, так как они могут быть легко перехвачены. Но как атрибут власти  автомобильные  телефоны  представляются  высшим номенклатурщикам чрезвычайно    заманчивыми:    заместители Председателя бывшего Совета  Министров  СССР  —  казалось  бы, серьезные  и  занятые  люди  —  долгое  время вели напряженную борьбу за то,  чтобы  и  их  “Чайки”  были  украшены  ненужными телефонными    аппаратами,    и   наконец   добились   согласия Секретариата ЦК КПСС.

Слов нет, пользование нормальной телефонной  сетью  Москвы не  гарантирует  от  подслушивания,  в  том  числе  случайного. Московское телефонное хозяйство находится в  беспорядке,  и  вы часто,  подняв  трубку,  неожиданно  подключаетесь  к  чьему-то разговору. Такие случайности могут  быть  иногда  действительно неприятными.  Однажды я говорил по телефону из своей московской квартиры  с  заместителем   министра   иностранных   дел   СССР Валерианом   Александровичем   Зориным,  известным  в  качестве организатора   коммунистического   переворота   1948   года   в Чехословакии.  Вдруг  в наш разговор вмешался не совсем трезвый мужской голос, заявивший, что все  сказанное  нами  —  чепуха. Зорин нервно хихикнул в телефон и, вероятно, не раз использовал потом  этот  случай, поучая своих подчиненных быть бдительными. Таким образом, возможность подслушивания в  обычной  телефонной сети  Москвы  не  исключена,  не  говоря  уже о систематической звукозаписи  органами  КГБ  разговоров  по  телефонам  чем-либо подозрительных  абонентов  и  всех  без  исключения  телефонных разговоров с заграницей.

Но  и  разговоры  по  “вертушке”  подслушиваются.   Бывший секретарь  Сталина  — Борис Бажанов описал, как он осенью 1923 года  застал  будущего  гения  человечества  за  подслушиванием разговоров  по  “вертушке”.  Придя  к  власти,  Сталин поставил подслушивание  на   твердую   основу,   так   что   от   службы подслушивания не ускользает, видимо, ни один звонок. Еще в 1950 году  мне  рассказали,  например,  следующую  историю. Помощник одного из министров, решив позабавиться, позвонил по “вертушке” помощнику другого министра и, назвав себя  Маленковым,  заявил, что  вызывает министра к себе в ЦК на следующий день. Уже через 15–20 минут по  обеим  “вертушкам”  позвонили  не  назвавшиеся лица;  первому  министру  сообщили  о проделке его помощника, а второму министру — о том, что никакого вызова к Маленкову нет. Значит, разговор по  “вертушке”  подслушивался.  Номенклатурные владельцы “вертушек” и ВЧ знают, что к их телефонам приставлено не  знающее устали ухо службы подслушивания. Но это не омрачает их светлой радости по поводу того, что они — и  только  они  в огромном Советском Союзе — имеют такие телефоны.

Осознанное  стремление  отгородиться  от  народа, общаться только в кругу своего класса — вот  психологическая  подоснова всей   кратко   описанной   здесь   возни   номенклатурщиков  с телефонами.  Это  стремление  доходит  до   абсурда.   Так,   в правительственных    особняках   устанавливаются   не   обычные телефоны, а только “вертушки”. Мне самому пришлось  в  Праге  в 50-х  годах  и в Софии в 1970 году искать выход из положения — как позвонить из города в такой особняк и из такого особняка  в город.  Велико  было  мое  изумление  и,  позволю себе сказать, восхищение, когда на моих  глазах  глава  правительства  одного западноевропейского государства у себя дома подошел по звонку к своему  —  вполне обычному — телефону и говорил с позвонившей ему незнакомой простой женщиной,  хлопотавшей  о  пенсии  после умершего  мужа  и  решившей  позвонить  по этому вопросу на дом премьер-министру. Номер телефона она без труда нашла в  обычной телефонной книге.

Как  же мне было в главе о привилегиях класса номенклатуры в СССР не спеть эту балладу о телефонах!

М.Восленский